Наш мини-пиг Степан, оказалось, кабан!

Нам было хорошо всем вместе, пока не появился Степан. Нам — это мне, моему мужу, двум нашим детям и трем животным. Нет, ну, может быть, это только мне так казалось, что хорошо. Потому что такой дружной компанией мы жили не в каком-нибудь загородном доме на необъятных просторах собственного участка, а в обычной московской «хрущевой» трешке. 

МЕНЬШИЕ БРАТЬЯ
Всех животных в дом приволокла я. Зося — огромная, угольно-черная ньюфаундлиха, спокойная, как удав Каа, и очень неповоротливая. Если собака залегла на диван, а вы хотите тоже на него залечь — дохлый номер. Если Зося на диване смотрит телевизор (она у нас телевизор любит смотреть), то мы берем подушки и смотрим телевизор на полу. Но если мы первые успеваем занять диван, Зося не обижается, тогда она ложится на пол, а мы все греем об нее ноги.
Несмотря на то что мой муж все время твердит, что он в доме хозяин, все прекрасно знают: хозяин в доме — Ричард, шикарный британский голубой. Нет, не приверженец однополой любви из Англии, а кот породы британский голубой. Ричард, зараза, красив как бог! Он это знает. И этим пользуется.
Волнистый попугай Рома — это отдельная песня. Старый, умудренный частичным облысением и при этом вечно взъерошенный, Рома уже одним своим внешним видом вызывает приступы смеха, а уж когда он говорить начинает!.. Ну вот из избранного: Роман часто вылетает в открытую форточку и соответственно теряется. Но мы не переживаем, Рома, собственно, тоже. Он подлетает к любому прохожему, садится на плечо и, с надеждой заглядывая тому в лицо, четко говорит: «Здравствуйте! Я — Рома Петров с улицы Партизанской, тринадцать». Прохожий тихо офигевает, но несет попугая к дому, а там уже все старушки во дворе его как родного знают, тащат под белы крылышки в квартиру.
У Ромы есть один большой минус — он говорит не затыкаясь. Успокоить его можно только одним способом — нужно включить диск Газманова (спасибо вам, Олег, за эти счастливые минуты тишины). Заслышав любимую музыку, Рома усаживается на свою жердочку и замирает. Когда диск заканчивается, попугай еще несколько минут пребывает в задумчивости и наконец засыпает. Тогда вся семья, включая Зосю и Ричарда, ходит по квартире на цыпочках.

КРАСАВЧИК
В такой вот идиллии мы жили, пока полтора года назад у нас не появился Степан. Степа был свиньей мужского пола. То есть, когда я его принесла, это был малюсенький прехорошенький поросеночек. Породы вьетнамский мини. Ну, знаете, такие черненькие, которые обещают оставаться маленькими до конца дней своих. Модные они сейчас очень.
Я отрывалась на полную катушку! Я мыла своего малыша в душистых пенках и шампунях «без слез», заворачивала его в теплые махровые полотенчики и ходила с ним по квартире, укачивая на руках и напевая ему колыбельные. Кушал мой красавчик исключительно специальные йогурты с определенным процентом жирности. Все по правилам, все по книжкам.
Ненаглядное чудо росло, кушало, спало, писало и какало. Причем последние два дела совершало в квартире, в самых неожиданных местах. Муж, наступив в свежую кучку или лужицу, делал зверское лицо и произносил что-то нечленораздельное, я бросалась убирать свинский «урожай», при этом приговаривая: «Степочка еще маленький. Скоро мы будем на улочку ходить гулять, да, Степочка?!»

ОБМАНУТЫЕ НАДЕЖДЫ
Все мы с замиранием сердца ждали, когда наш поросенок перестанет расти. Фиг вам! Степа решительно прибавлял в весе и росте. Так же решительно росла его «урожайность». На улице, куда я выводила гулять мальчика на поводке, он тут же утыкался пятачком в землю, набирал скорость и, подобно бульдозеру, рыл землю. Я бежала за «бульдозером», уговаривала его сделать «пи-пи», но он не внимал. Все «свое» свин нес домой.
Настал тот день и час, когда все наши подозрения превратились в уверенность: наш Степан — это вовсе не вьетнамский мини. Это реальный кабан. Макси! Огромная туша весом килограммов в триста, покрытая жесткой черной щетиной.
Кучи и лужи — это была лишь малая часть «удовольствий», доставляемых нашим младшим питомцем. Их хотя бы можно было убрать. А вот все остальное...
Во-первых, Степа все время жрал! Какие там йогурты! За раз он съедал чуть ли не ведерную кастрюлю каши. Добавлялся морковью, яблоками, капустой, картошкой, черным и белым хлебом. Но это не все. С такой же легкостью Степан хомячил все кожаное, грыз все деревянное, жевал все резиновое и просто рвал все остальное.

ИЛИ Я, ИЛИ БОРОВ!
Вешались все! Сначала расскажу, как вешались люди. То, что мы с мужем работали на прокорм нашего «жиртреста», — это однозначно. То, что постоянно приходилось смотреть под ноги, дабы не «подорваться на мине», — тоже. Иногда мы подумывали: а не обзавестись ли нам противогазами? Потому что в нашей квартире порой пахло отнюдь не ландышами. Однажды ночью мы с мужем проснулись от страшного грохота. Потом поняли, что это упали мы. Вместе с кроватью! Оказывается, Степа целыми днями, пока мы были на работе, трудился над ее деревянными ножками. Он их глодал. И обглодал. В такие моменты муж не выдерживал: «Выбирай! Или я, или эта свинья!» Тогда с грозным видом я подходила к Степану, нависала над ним и... И тут происходило что-то невероятное. Он поднимал голову, смотрел на меня своими черными глазками-бусинками и... улыбался! С таким выражением лица (то есть, простите, морды) он выдерживал минутную паузу, а потом грустно опускал пятак в пол. И так трогательно свисали к полу его ушки, так горько он при этом похрюкивал. Слезы накатывались на глаза, и я прощала ему все. И все начиналось сначала.

ВСЕ — НА ПОДОКОННИК
Вешались и наши животные. Ричард! Наш гордый король! Британский! Голубой! Из-за Степана он переехал жить на подоконник, потребовав, чтобы туда переехали и его мисочки, и лоток, и домик с пуховым платком. Мало того, что свинья наглым образом сжирала его корм и даже не давилась наполнителем для лотка, она все время пыталась задавить Ричарда. Поэтому он добровольно заточил себя на подоконнике, с презрением глядя на «чернь», бодро хрюкающую теперь уже возле мисок несчастной Зоси, которая при всем своем желании не могла переехать на подоконник.
Меньше всех страдал Рома. Степа не мог его достать. Но в Ромином лексиконе откуда-то взялось несколько новых фраз и слов. Самое приличное — «жирный урод». Я так полагаю, Рома наслушался всего этого от нашего папы в особо счастливые моменты его общения с поросенком.

ССЫЛКА
Но однажды наступил предел. Благодаря Зосе. То, что случилось с ней, поставило жирную точку в наших отношениях со Степаном. Дело в том, что, когда у поросенка произошло половое созревание и он стал хряком, он почему-то решил, что именно Зося подходит ему как женщина. Степа стал домогаться нашей девочки. Зося поначалу культурно пыталась сторониться назойливого ухажера, потом пробовала его укусить. Тот не унимался... Однажды мы застали такую картину: Зося сидит... в ванне. Рядом мечется Степан. Только там бедная собака нашла для себя безопасное место! Наша неуклюжая ньюфаундлиха умудрилась залезть в ванну!!!
На семейном совете, где все собирались проголосовать за смертную свинскую казнь, я уговорила сохранить Степану жизнь, с заменой смертной казни на пожизненную ссылку. Мы отправили его в Подмосковье, к одному фермеру. Он обещал, что сделает из Степки отличного производителя.
А теперь я открою одну тайну. Примерно раз в месяц, тайком от мужа и детей, я езжу на эту ферму, чтобы проведать Степочку, отвезти ему гостинцев.
Он еще не видит меня... Что-то роет вместе с другими свиньями... Вдруг замирает, поднимает рыльце, нюхает воздух, оборачивается и... бежит ко мне! Нет, он не бросается сразу на угощение, он поднимает ко мне свои черные глазки и... улыбается. Грустно так... А я рыдаю.