Дочь - гони прочь. Сына - привечай

Мать, рожая дочку, думает, что та дается ей в утешение на старости лет: хозяюшка, мол, из нее вырастет и первая мамина помощница, которая с ней будет до самого конца.

А сын вырастет - все, отрезанный ломоть. Никому не говорила, признаюсь только любимой газете “СПИД-инфо”, что Петю, сына своего, после развода с его отцом частенько шпыняла, гнала на улицу, чтобы не путался под ногами. Больно он мне напоминал бывшего мужа. Вот он и рос как сорная трава, где-то подальше от дома. Приходил иногда битый, расстроенный, но я его не гладила по худеньким плечам. Считала: парень, вот пусть сам и разбирается. Зато дочку Настеньку держала при себе: косички ей плела, пела песенки, целовала в пухлые щечки, лучшие кусочки ей. Знала, она со мной будет - к маме все ближе, чем сын.

Ох, не знаю, где я недоглядела... То ли избаловала, то ли природа в ней такая была. Не найти уже ответа. После школы дала мне прикурить Настена, сбежав со своим одноклассником. Видите ли, у них любовь, а о родителях они не подумали. Я сердечные капли еще полгода пила, когда их развернули и по домам заперли, чтобы не виделись. Потом дочка вроде за ум взялась, пошла в училище на бухгалтера.

В это время Петя в армии служил, письма мне такие душевные писал, я аж удивлялась. Все хорошее про меня и от меня помнил, берег и пересказывал теперь. Иногда прямо плакала над его строчками. Чувствовала себя матерью-ехидной, да все равно тянулась к Насте. Звала после учебы домой, ждала ее. От дочери же ни писем, ни звонков. Заскочит - вся яркая, нарядная. Пронесется смерчем по дому: гостинцев наберет, вещей и денег, да была такова. Где она, что с ней? Болела за нее душа, сильно болела. У окна сяду, о ней все думаю.

А тут весточка - снова от Пети. Разбередит меня письмо его, сижу плачу по обоим: любимой доченьке и не такому любимому сыну.

Беда пришла, откуда не ждала, - заявилась Настена ко мне с животом! Хорошо еще, что вечером приехала, никого не встретила на пути к дому. Сплетницы бы ее не пропустили. Плакала, жаловалась, что аборт не успела, а мужчина ее бросил. И как жить дальше, не знает.

Артемку мне скинула на руки почти сразу после его рождения. Сама снова усвистала. Петя к тому времени вернулся. Не рассиживал дома, сразу устроился на работу. Без него я бы точно не справилась. И с дитем сидел, и по хозяйству крутился, и денег домой приносил. А Настя через два года объявилась уже с дочкой на руках. Одни хлопоты от моей "помощницы и хозяюшки". Просила, молила ее остаться. Я уже наслушалась злых наговоров, научилась отбиваться от сплетен. Да и Пете надо же своей жизнью заняться. Не послушала дочка, да еще стащила наши сбережения! Выла я страшно, напугала внуков.

Петя меня к себе прижал, крепко-крепко. Как же мне стыдно стало за свою нелюбовь к нему. И ведь не озлобился, не стал мстить, вернулся в дом, чтобы взвалить на себя все, что Настя нам оставила. Нет, больше он на себя взял, намного больше. Дочка уже не показывается лет пять. Возьму грех на душу, скажу: хоть бы и совсем не приезжала. Долетают весточки - и все плохие: связалась с очередным непутевым мужиком, берут кредиты, людей обманывают. И идет о них дурная слава. Стыдно и больно... Ни Артемка, ни Алинка не знают своей матери. Зовут папкой Петю и все просят найти им маму, а он себе такого пока позволить не может. Ему бы мне помочь, детей поднять, а женщинам доверять нельзя. Вдруг как наша Настя встретится. Прости меня, мой сыночек!

А., без адреса