Загрызли волки или убил родной брат?

Волк в овечьей шкуре… Именно так можно охарактеризовать нелюдя, который ради собственного блага пожертвовал жизнями других людей.

ПОД ЕЛОЧКОЙ
Над тайгой заходило солнце. Лесничий обходил угодья. Быстро пересек на лыжах просеку и остановился как вкопанный: снег под елками был красным от крови, а в паре метров лежал полузамерзший труп. Оглянулся, присел над телом и горестно присвистнул, узнав Лизу Соловьеву из деревни Морозовка. Конечно же, волки! Ведь предупреждал! В последнее время серые разбойники устроили осаду местных деревень. В том, что это сделали волки, старый охотник не сомневался, уж слишком характерные раны на теле женщины. А вот и следы… Лесничий присмотрелся: «Что за чушь! По размеру волчьи. Но тогда почему не отпечатались на снегу когти? Волк не кошка, когти не поджимает, когда идет по насту».

СКОРБЬ
Деревня Морозовка находится в 300 километрах от Иркутска в самой тайге. Название не случайное: зимой морозы тут достигают 40—50 градусов, без подбитого мехом тулупа и валенок никак. Да и живут в деревне одни старики, кто так и не двинулся с места, когда начала наступать цивилизация. Разве что в местном медпункте прижилась с молодых лет Вера Симакова. Двоих детей родила — дочку Лизу и сынка Геннадия. Лиза выросла и осталась в местном медпункте, перенимая от матери специальность медсестры, а позже отучилась в Иркутске в медицинском училище. А Геннадий только школу окончил и остался в тайге лес валить. Прошли годы, умерла старшая Симакова, а уже взрослая Лиза замуж вышла. И тоже за лекаря, Андрона Соловьева. Сынка Федю ему родила. Правда, тогда большой скандал вышел: темнокожим родился сынок. Андрон даже разводиться с женой задумал, но время все как-то сгладило. Так и остались вместе. И вот…
На допросе у следователя Андрон еле сдерживал слезы:
— Да как же это? Она ж таежница, знает волчьи повадки.

НЕ ВОЛК
— Снег не топчите! Осторожнее! — кричал пожилой криминалист, наклонившись над трупом женщины. И неожиданно посмотрел на лесничего:
— Странно как-то… Характер ран не напоминает волка.
— Вот и я говорю, — перебил тот его.
— Следы тоже не волчьи. Медведей здесь нет. Рысь? Так она на человека не бросается!
— Ладно, — поднялся с земли врач.
— Судмедэкспертиза разберется.
Лизу увезли в судебный морг. Вскоре из города пришла весть: Лизу убил человек!
И начались допросы. Первым следователь вызвал Андрона:
— С Елизаветой мирно жил, говоришь, а вот сельчане рассказывают, ревновал ты ее. Сперва из-за темного ребенка, а потом вроде как к Василию Бритову?
— Ну, было, — нахмурился Андрон. — Так что ж, я, по-вашему, из-за этого убить ее должен?
Бритов тоже на допросе округлил глаза:
— Да не было у нас ничего с Лизаветой. А муж ейный, как она нагуляла в Иркутске ребятенка-то от черного, на любого мужика в деревне косился. Думаю, он ее из ревности и того…
В тот же день в доме Лизы и Андрона провели обыск. В чулане под кучей тряпок нашли окровавленные тяпку и острозаточенные противосорняковые вилки. Позже экспертиза установила: на них кровь убитой. Андрона Соловьева арестовали.
Еще труп!
Пока шли допросы в Морозовке, в тайге сельчане наткнулись на еще один труп. На этот раз местного почтальона Евсея Леонтьевича.
— Ножом убит, аккурат в сердце — констатировал судмед­эксперт. — Причем расправились с ним в тот же день, что и с Елизаветой.
Тем временем следователю Василию Авдееву не давала спать навязчивая мысль:
— Может, Соловьева подставили? Не бывает так, чтобы два убийства подряд произошли в крошечной деревушке, где все друг друга знают, а заезжих людей нет.
И Авдеев отдал распоряжение: сравнить потожировые следы на инструментах, которыми была убита Лиза, и на ноже, который мужики нашли в глубоком снегу неподалеку от трупа почтальона. И что же? Они оказались одинаковыми. Вывод напрашивался сам собой: Андрон Соловьев не убийца.

ОДНА БАБА СКАЗАЛА
Следователи знают: случайный обрывок разговора, нечаянное воспоминание могут полностью восстановить всю картину случившегося, а потому Авдеев вел допросы долго. Ему надо было выяснить: кто последним видел почтальона.
— Так он в дом Лизаветы заходил, собственными глазами видела, — рассказывала Авдотья Коршунова.
— Это было за день до ее убийства. Леонтьич зашел, а назад из дома с Геннадием вышел! Это родной брат Лизы.
На допрос Геннадий не явился. Не было его дома и на следующий день. Деревня заволновалась. Начались поиски. Вдруг и его убили? Но когда мужики на лыжах зашли глубоко в тайгу, один чуть не полег от пули! Полиция бросилась на звук стрельбы и увидела за сосной бледного Геннадия, который стал беспорядочно стрелять в полицейских, пока его не повязали.

РАЗГАДКА
Геннадий раскололся только после того, как ему предъявили главную улику — орудия убийства с его отпечатками пальцев.
Он расплакался:
— Не хотел я почтарика убивать, но он бы тогда меня выдал, потому как был свидетелем.
Поникнув головой, он рассказал историю двух совершенных им убийств.
В тот вечер он встретил почтальона около дома Лизы.
— Лизки дома нет, а я ей письмо веселое принес! — сказал Леонтьич и зачем-то подмигнул Гене.
— Из юрконторы. Ты уж, извини, вскрыл: любопытство замучало. Наследство тама, понял? Помнишь, дело было, когда она училась в медучилище, а потом парнишку-то черненького родила — Федьку? Еще Андрон разводиться хотел. Так вот родной папка Федьки, оказался богатым в Замбии человеком. Помер недавно, а денежки Лизавете с сыном отписал.
— Я как услышал, в голове помутилось, — заговорил Геннадий. — Я, значит, весь век тут буду чалиться, а они…
План он построил мгновенно. Если Лизы не станет, то деньги достанутся Федьке, а он малолетний. Выходит, он, Геннадий, как единственный родственник может стать его опекуном.
— Хотел, чтобы подумали, будто Лизавету волки загрызли. Ну и использовал тяпку, вилку, следы волчьи подделал… А потом «убийце» Андрону подбросил. А Леонтьич-то свидетель! И его тоже порешил.

Геннадий Симаков за умышленное убийство двух человек получил 20 лет колонии. Андрона Соловьева выпустили из КПЗ и до совершеннолетия Федора назначили опекуном. И они скоро покинули Морозовку.