Гонялась за гением, а он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал

БЛИЖАЙШАЯ СПОДВИЖНИЦА
Лидочка очень хотела замуж. Но не просто, чтобы в доме появился мужчина. Она хотела большего: чтобы мужчина был гением. Лидочка мечтала посвятить ему свою жизнь, и в биографии ее будущего гения чтобы так и написали: «Его жена и ближайшая сподвижница много сделала, чтобы человечество узнало...» От чего именно должно будет ахнуть человечество, значения не имело. Она была согласна на научные открытия и литературные шедевры, не исключались музыкальные и художественные высоты, покоренные при Лидочкином участии. А дети? Только чтобы сохранить гены гениальности.
Беда была в том, что в городе, где Лидочка жила, даже настоящих талантов, не то что гениев, отродясь не водилось. Лидочка протестировала всех, в ком брезжила хоть какая-то искра одаренности, — напрасно. Она загрустила, захандрила, начал портиться характер. Мама пела любимую песню про замужество и детей, которые вытащат — иначе не бывает! — ее девочку из депрессии. Лидочка понимала, что мама права, и она давно готова к венцу, но не с Димкой же Северовым, который не дает ей проходу. Лучше похоронить свою красоту и молодость, чем подарить заурядности.
И тут Лидочке предложили командировку в Москву. Она готова была ехать сию же минуту, захватив только документы и билет на самолет в один конец, потому как чувствовала — судьба. Она не вернется в это захолустье.

СОГЛАСНА НА ВСЕ
Москва грохотала, обдавала чужими запахами и искушала рекламой на каждом столбе. Лидочке это понравилось, потому что знаки судьбы она принимала со смирением и благодарностью. Скромная ведомственная гостиница на окраине, куча дел, которые будто специально копили к Лидочкиному приезду, но она не роптала. Вечер, если не сегодня, то завтра обязательно приведет ее к судьбоносной встрече.
Так и случилось. Лидочка доедала пирожное в кафе по соседству с работой, когда в дверях появился мужчина. Она узнала его сразу: по легкой фигуре и стремительным движениям, по замысловатому беспорядку волос, тонким пальцам, расстегнувшим куртку. Глаза ее от счастья расширились до размеров прожекторов, он сразу выхватил их свет в полумраке зала и подошел к ее столику.
— Не возражаете?
Лидочка окаменела, не могла вымолвить ни слова, только легонько покачала головой — не возражаю.
— Ипполит, позвольте представиться, — выговорил он, выразительно артикулируя каждый звук, и вопросительно посмотрел на нее.
— Лидо... — чуть было не проговорилась Лидочка. — Лидия. А вы художник, — замирая от волнения, прошептала она.
— Да, я художник. Создаю образы, чаще всего прекрасных дам, — сказал он просто, как если бы кто другой назвался, к примеру, водителем автобуса. — Я поработал бы над вашим образом, есть материал. Вы напоминаете ренуаровских женщин — сочные губы, голубые глаза. Для начала убрал бы мишуру с ногтей.
Лидочка стыдливо сжалась и спрятала ладони под стол. Остренькие в цветочек ноготки секунду назад казались ей эталоном стиля, но она Ипполиту поверила с первого его слова и готова была расстаться с ногтями, за которые были плачены немалые деньги, немедленно.
— И вернул бы волосам натуральный цвет, — продолжил Ипполит. — Вы же блондинка? Вот, а рыжие вас простят.
— Я согласна, — выдохнула Лидочка.
— На что согласна? — не понял художник.
— На все, — упрямо мотнула головой Лидочка, в которой начала просыпаться будущая жена и сподвижница.
— Хм... Так сразу? Впрочем, неудивительно. Ведь для меня что важно? Важно, чтобы вокруг была красота — и женщины это чувствуют. Что красота спасет мир, как сказал Достоевский, много говорят. Но никто не понимает, что он имел в виду. А я знаю про красоту все, творю ее каждый день и не остановлюсь никогда, потому что нет для меня ничего важнее красоты.
Он смотрел при этом не на Лидочку, она даже как бы перестала для него существовать, а в невидимую ей даль, в полумрак бесконечности, которая, впрочем, упиралась в дверь дамской комнаты.
— Говорите, согласны? Тогда пойдемте — я живу здесь недалеко. Покажу вам красоту, так и быть.

ПЛЕННИК-ЧУДОТВОРЕЦ
Его жилище было прекрасно, как он сам. В нем царил тот же замысловатый беспорядок, что и на его голове, — но так ведь художник.
— Где же ваши работы? — робко поинтересовалась Лидочка.
— Зачем мертвые холсты, когда есть живая красота. — Ипполит снизил голос до самой интимной ноты и распахнул Лидочкино пальто.
Потом она лежала на синей шелковой подушке и невидящими глазами смотрела в потолок.
— Ты прекрасен... — шептала Лидочка распухшими от его жадных поцелуев губами. — Так не бывает...
— Понравилось? — оживился Ипполит и даже приподнялся на локте. — Ведь для меня что важно? Важно, чтобы женщина растворилась в моих объятиях, чтобы мое проникновение в ее плоть стало проникновением в ее душу. Это и есть красота, подлинная красота мироздания. Понимаешь, о чем я? — спросил Ипполит, опять убегая взглядом в невидимые ей дали. — Скольких женщин я сделал счастливыми, не сосчитать. 
Лидочка с восторгом внимала каждому его слову и ненавидела всех этих мерзавок, которые лежали до нее на ласковых синих простынях и владели его телом. 

УТЮГ НА ВЛАЖНОЙ ТКАНИ
«Вот как, оказывается, приходит счастье, — размышляла Лидочка о превратностях судьбы. — Я его дождалась».
— Расскажи о себе. Ты москвич? — спросила Лидочка в предвкушении следующей порции восторга.
— Отец туркмен, мама украинка. Уехал в Москву, потому что в Ашхабаде душно таким, как я. Но связи с родными не прерываю, они советуются со мной. — тут Лидочка почувствовала, что ревнует Ипполита к его ашхабадской родне. — Ведь для меня что важно? Важно, чтобы близкие были здоровы и благополучны. А для этого они должны принять мои условия: отец стар, я старший мужчина в семье, и мое мнение единственно правильное, — закончил он тираду и сладко зевнул.
Поднялся с постели, ослепив Лидочку нагим телом, достал из комода что-то в зеленую полоску и надел на себя.
— Ты просто гений, — вскрикнула Лидочка, никогда раньше не видевшая мужчин в ночных рубашках. — И мужчина, альфа-самец.
— Возможно, — равнодушно бросил Ипполит и лег на кровать, спиной к Лидочке. — Спать хочу, устал. Извини.
Через секунду оттуда что-то зашипело и запыхтело, словно утюг поставили на влажную ткань. Лидочка растерялась, подумала и решила, что оставаться глупо и неучтиво. Послала спящему гению воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь.

НЕВИДИМЫЕ ДАЛИ
В метро с ней случилась беда: из сумочки, которая бесхозно болталась на плече, украли телефон. Связь с Ипполитом была потеряна, улицу и номер дома она не запомнила. А Ипполит молчал. На следующий день Лидочка отправилась бродить вокруг станции метро, рядом с которой судьба подарила ей гения. Надежда на встречу слабая, но все же надежда.
До конца командировки оставался вечер — на рассвете она умчится в родные серые будни. И это будет конец, конец мечте. Лидочка шла по привычному маршруту, равнодушно посматривая на светящиеся витрины. Через одно стекло она увидела мужчину, похожего на Ипполита. Через секунду Лидочка влетела в парикмахерский салон — Ипполит, прекрасный, как древнегреческий бог, стоял перед юной клиенткой, высоко подняв ножницы и расческу. До Лидочки донеслось знакомое:
— Ведь для меня что важно? Важно, чтобы вокруг была красота...
Лидочка помахала ему рукой, он скользнул по ней взглядом — и не узнал ее. Она поняла это сразу: не сделал вид, что не узнал, а не узнал по-настоящему. Видно, взгляд, устремленный в неведомые дали, так и не запечатлел ее образ.
Она шла по морозной ночной Москве, не разбирая дороги. Перед глазами всплывали то синие шелковые простыни, то полосатая ночная рубашка на роскошном мужском теле. Напрасно она остригла ноготки в цветочек, которые так нравились ей самой и Димке Северову. Все напрасно.