Квартира на окраине

ПОШЛЫЙ АНЕКДОТ

Юля услышала его голос и вздрогнула. Зачем он здесь? За два года, что они не виделись, она приходила в этот ресторан раз пять и ни разу его не встретила. Сегодня с самого утра ее опять потянуло сюда, на место ее супружеского преступления, которое до сих пор она не могла ни простить себе, ни забыть как мимолетный эпизод. Пожалуй, это и в самом деле был эпизод - по времени происходящего, но из тех, что стоят целого кино. Во всяком случае для нее.

Они с Германом были знакомы давно, он считался в их семье одним из ближайших приятелей мужа, но в ней не будил никаких эмоций, кроме дружеских. И вдруг, в этом самом ресторане, она его увидела. Нет, сначала услышала. Он в тот вечер был в ударе. Рассказывал анекдоты, сыпал историями, одна другой смешнее. От него шла такая уверенность в себе, прямо распирало от успеха у благодарных слушателей, умиравших от смеха над его байками.

Юля тоже смеялась, и тут случилась странная вещь - ее потянуло к нему всем ее женским существом. Вот подойди он к ней в ту минуту, возьми за руку и поведи за собой, неважно куда, она бы пошла безропотно, как овца. Да что там безропотно - с восторгом, в предвкушении острой, порочной, пусть даже грязной близости, которая в таком случае только и могла произойти. И ничто - ни муж, который сидел рядом и тоже смеялся, ни правильное воспитание, ни осуждение добрых товарищей - ничто не остановило бы Юлю в тот момент.

Она тогда ужаснулась своим мыслям, а Герман их уловил - той самой, сидящей в каждом мужчине антенной, всегда настроенной на женскую слабость. Усмехнулся в усы - она это точно увидела, подмигнул ей, но в тот день не подошел и за руку не взял. Все случилось утром, когда он позвонил на ее мобильный, чего никогда не было, и она вместо работы по¬ехала на какую-то квартиру на окраине. Герман открыл дверь, снял с нее пальто и все, что было под пальто. Она не верила, что это происходит с ней, но и оторваться от него не могла.

 

ЗОНА ЗАРАЖЕНИЯ

Почти полгода безумия. Муж видел ее пустые глаза, видел, что она мечется как в лихорадке и тает на глазах, но ничего не спрашивал. Не докучал присутствием, ни на чем не настаивал. Несколько раз, правда, добирался до ее тела, но разве это был секс? Особенно после того, что происходило у них с Германом на той самой квартире на окраине. Муж, будто бы справив нужду, отваливался от нее на другой бок и затихал до самого утра. Утром, перекусив на скорую руку, убегал на работу, так ни о чем и не спросив. Ждал, когда Юля заговорит сама, а она молчала. Сказать было нечего, совсем нечего. У Германа жена, трое детей. Он никогда от них не уйдет, это даже не обсуждалось. А как ей, Юле, жить, если все, что происходило, обретало смысл только в связи с ним, а без него исчезало, растворялось, оставляя по себе тягостную пустоту. Ее мир рушился, и Юля не могла остановить катастрофу.

За эти полгода она ни разу не видела Катю, жену Германа, хотя до этого они приятельствовали, перезванивались. И вдруг в гастрономе столкнулись у кассы. Катя посмотрела на Юлю ласково, жалеючи и шепнула, словно случайно с языка сорвалось: "Очнись, подруга. Ты у него не первая и не последняя, а я привыкла. Он далеко от нас не уходит". Юля вздрогнула, побелела до синевы и замотала головой - мол, врешь, такого не может быть. Катя засмеялась, подхватила сумку и пошла своей дорогой.

На следующий день в женской консультации Юле подтвердили, что она беременна. Когда сказала об этом Герману, он только плечами пожал:

- Это дела ваши, семейные. Ты их с мужем решай, а мое дело сторона.

Больше она его не видела. Телефон молчал. Ездила на квартиру на окраине, звонила в дверь - тишина. Такая тоска напала на Юлю, хоть в петлю лезь. Она понимала, что, наверное, Герман прав, что исчез с ее горизонта, – у их отношений не было перспектив. Она это знала и не должна была терять бдительность. Но какая бдительность, если голову сносило со всем содержимым, стоило ему подойти к ней, дотронуться… В голове вертелась пошленькая присказка: "Поматросил и бросил". Как эта гадость пролезла в голову?

Герман ее не матросил - сама на него налетела голодной тигрицей. И не бросал вовсе, потому как ничего не обещал и планов на совместное будущее не строил. Так что это было между ними? Нет, не между ними, а с ней - что было? Любовь? Страсть? Болезнь? Пожалуй, да, болезнь, когда попадаешь в зависимость от человека, как от вируса, - от тебя ничего не зависит, он сильнее твоей иммунной системы. Беда случается просто потому, что попадаешь в зону заражения. Но почему иммунитет не справился с вирусом? Он ослаблен - ослабла любовь к мужу, когда-то казавшаяся такой огромной и такой прочной, на всю оставшуюся жизнь. Оказывается, все не так… Любовь к мужу застыла на одной точке, почти умерла, а душа, все существо требовали движения, огня.

Поджигатель должен был появиться, Юля это чувствовала, и он появился, в том самом ресторане. И все полетело прахом - здравый смысл, этические соображения, даже любовь к тому, кем все равно дорожишь. Десять лет вполне счастливого брака к чертям — разве так может быть?

 

СОВСЕМ ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК

Юля задавала себе этот вопрос сотни раз и каждый раз отвечала: "Значит, может". И не верила себе, и тосковала по Герману невыносимо, едва не теряла сознание, когда какой-то запах, случайный, едва уловимый, напоминал ей запах его тела. Закрывала глаза и видела его лицо, он смеялся, тянулся к ней, пытаясь поцеловать. Он мерещился ей среди прохожих, она слышала его голос в случайной толпе и в абсолютной тишине.

От безумия или, может, действительно от петли спас токсикоз. Жестокий, лишивший ее других мыслей и желаний, кроме как почувствовать себя человеком, почти на три месяца. Когда токсикоз пошел на убыль и позади был разговор с мужем, с радостью принявшим известие о ребенке, Юлю потянуло в тот ресторанчик, где она первый раз услышала Германа. Они с ним иногда заходили туда, он познакомил Юлю с хозяином - кудрявым Гиви.

До родов она приходила одна, Гиви встречал ее, усаживал за их с Германом столик, приносил кофе и ни о чем не спрашивал. Юля уходила не попрощавшись, оставляла деньги на столе и тихонько выскальзывала на улицу. Так ей было легче. Когда родилась Варенька, Юля про ресторан забыла, не до того было. Теперь дочка подросла, забот поубавилось, и тоска накрыла Юлю с новой силой.

…Она прислушалась. Голос Германа звенел, переливался обертонами, ему, конечно же, внимали с восхищением. Юля не сразу поверила своим ушам - она уже слышала эти анекдоты и эти истории. Юля вошла в зал и села за столик, откуда была видна вся компания. Блондинка, сидевшая напротив Германа, заливисто смеялась, и

было очевидно, что его сегодняшнее

выступление в ее честь.

Во время пауз он, как тогда, с ней, ухмылялся в усы, и эта его рыжеватая поросль на округлившихся щеках, и маслянистые глаза, следившие за каждым движением блондинки, все его мягкие нагловатые движения делали Германа похожим на раскормленного кота. Это был совсем другой человек, не тот - ее - Герман. "И тут она выталкивает любовника в одних трусах и босиком на балкон, а там снег лежит, холодина…" Блондинка захохотала с новой силой, Герман расправил плечи и набрал воздуха, чтобы закончить анекдот. Юля поднялась и тихонько пошла к выходу. В дверях стоял Гиви, вопросительно глядя на нее. Юля приложила палец к губам и вышла на улицу. Светило солнце, божественно пахло липовым цветом и, главное, не был слышен голос Германа. Это была свобода.

Варенька сидела на коленях у мужа и внимательно рассматривала его лицо, передвигая пухленький пальчик с губ на нос, потом на глаза и опять возвращаясь к губам. "А ведь Варька на него похожа! - удивилась Юля. - А я все Германа искала, дура…".

- Ты чего так долго? Мы с Варенькой соскучились, - муж показался Юле необыкновенно красивым и мужественным с маленькой девочкой на руках.

- К врачу ходила. Плановый профилактический осмотр, - не задумываясь, выпалила Юля.

- И что показал осмотр?

- Здорова. Иммунная система в полном порядке.