Раскосость - твой козырь

Каждый раз, когда мама вслух задавалась этим вопросом: «И в кого ты у меня такая страшненькая?», маленькая Соня вся съеживалась и закрывала ручонками лицо, чтобы никто не видел ее некрасивости.

Мамин голос звучал при этом ласково, даже нежно, она любила дочь и искренне хотела ей добра. Но Соня этого не знала и боялась такой ее любви. Когда Соня стала постарше, мама еще больше взволновалась дочкиной судьбой: «Надо же: нос утиный, глаз косит... Кто ж тебя замуж возьмет?» Соня не знала ответа на этот вопрос, но страх, что ее никто и никогда не возьмет замуж, как всех других девочек, а значит, нет у нее никаких надежд на светлое будущее, засел в ее сознании большим ржавым гвоздем.
Уже барышней, в старших классах, она подходила к зеркалу и видела в нем ровно то, о чем говорила мама, — утиный носик, правый глаз, который зачем-то убегал к виску. Хотелось ударить по проклятому зеркалу и заплакать, смыть слезами с лица это уродство и сделаться красавицей, за которую женихи будут драться в смертельных боях. Хотя на самом деле все обстояло совсем не так плохо, как говорила мама. Соня выросла — да, не красоткой, но вполне симпатичной девушкой. Ноги, бедра, грудь — все радовало мужской глаз, но самой Соне это даже в голову не приходило. И копна пушистых пепельных волос, обрамлявшая лицо, вполне достойно компенсировала некоторые его несовершенства. Но мама словно и не видела этого и все стенала по поводу Сониного незавидного будущего.

ТАК-ТО ВОТ, МАМОЧКА!
Однажды в метро к Соне подошел парень — она о таком и мечтать не смела. Посмотрел на нее с высоты своего роста и заговорил бархатным баритоном — Соня слушала его голос, как музыку, согласно кивала головой и таяла в сладком предчувствии. Предчувствие не обмануло: Сергей предложил ей встретиться. А через пару недель Соня целовала его серые глаза под мохнатыми ресницами, сильные плечи — сгорая от любви и благодарности, потому как Сереженька предложил ей выйти за него замуж. «Так-то вот, мамочка!» — злорадно думала про себя Соня.
После свадьбы переехали к Сереже, в двухкомнатную квартиру, где жила еще его мама. Соню это не пугало:
она чувствовала себя такой счастливой, что готова была верой и правдой служить не только Сережиной маме, но и всей его родне.
На близком расстоянии и при ежедневном общении Сергей оказался не таким благородным рыцарем, каким виделся до свадьбы. Ревновал нещадно, хотя поводов не то что не было, но и быть не могло — Соня боготворила мужа. За каждую соринку на полу или невыглаженное белье — строгий выговор с оскорблениями. Семейная копейка — под жестким контролем мужа-повелителя. Но главное — пространные рассказы о том, как его, талантливого и перспективного, гнобит начальство и донимают кознями сослуживцы. Утром и вечером, каждый день! Поначалу Соня сочувствовала мужу и ненавидела его врагов, потом стала их понимать и наконец честно призналась себе, что очень хочет заткнуть ему рот. Чтобы не слышать голос, в такие минуты срывающийся на визг.
Иногда Соне казалось, что у Сергея не просто скверный характер, что есть еще какая-то причина этой метаморфозы, но какая — не знала. Пока однажды не заболел родной брат Сергея и не оказался в больнице — психиатрической. Это потрясло Соню, а свекровь абсолютно спокойно открыла ей семейную тайну — оказывается, отец ее сыновей был болен тяжелой формой шизофрении, от чего и скончался в специализированном учреждении, наградив сыновей тем же недугом. Первое, о чем Соня подумала в тот момент, — как хорошо, что у нее нет от Сергея детей! Но что делать ей, Соне, после такой новости? Возвращаться к маме? Нет, она знала, в какой ад превратит ее жизнь любящая мамаша. Других вариантов бегства не было, и Соня замерла в ожидании: не может быть, чтобы жизнь не сжалилась над ней и не подсказала спасение!

ОТРАЖЕНИЕ
В тот день на работе все всполошились. Только и разговоров было, что о каком-то Алексее, который возвращается из длительной загранкомандировки и сегодня должен появиться в офисе. Соня слушала вполуха: какое ей дело до всего этого? Со своими бы проблемами разобраться. Ближе к концу рабочего дня дверь отворилась, и Соня, сидевшая к входу спиной, почувствовала сильное движение воздуха — словно порыв ветра ворвался в их комнату. Потом услышала мужской голос, все в комнате загалдели, приветствуя этого самого Алексея. Но Соня слышала только его голос. Она вспомнила, что он звучал в ее девичьих снах, когда не было надежды ни на любовь, ни на счастье. Слушала и боялась повернуться, вся сжалась, как тогда, в детстве, и даже закрыла лицо руками.
— Вам плохо? — раздалось возле самого ее уха.
— Все нормально, спасибо, — перед Соней стоял мужчина лет сорока, тот самый — из ее снов.
— Алексей. А вы новенькая, я вас раньше не видел. Это вам — сувенир из Италии, — он протянул ей шелковую косынку цвета морской волны, ее любимого цвета. — Какие красивые у вас руки. Я бы никогда не позволил женщине с такими руками мыть посуду.
Алексей отошел, приглашая всех завтра собраться в соседнем кафе — отметить его возвращение. А Соня так и сидела с бирюзовой косынкой в руках, глядя на свою руку.
На той вечеринке Соня случайно услышала, что Алексей разводится с женой. Сонино сердце билось как сумасшедшее. Он приглашал ее танцевать, как бы нечаянно целовал руки и поднимал тосты за счастливое знакомство и прекрасных женщин. Незаметно для остальных они вышли из кафе и зашли в их офис. И там, на кожаном офисном диване Соня была счастлива. И Алексей был счастлив — она это видела.
Выходя из комнаты, глянула в зеркало, висевшее у двери, — и ей понравилась женщина, посмотревшая на нее с той стороны бытия, куда она собиралась ступить.

ГЛАВНЫЙ КОЗЫРЬ
Сергей встретил ее скандалом с визгом и битьем посуды. Свекровь сидела в углу и наблюдала за сыном с явным одобрением. От маменькиной поддержки Сергей расходился все сильнее и даже замахнулся, чтобы ударить Соню по лицу. Это все и решило: увернувшись, она выскочила на лестничную площадку. Сергей что-то кричал вслед, угрожал убить распутную тварь. Соня остановилась уже на первом этаже — в домашних тапочках и с курткой в руках. К счастью, телефон оказался в кармане. Она набрала номер Алексея и, еще ничего не сказав ему, услышала: «Приезжай. Адрес — Фрунзенская набережная, дом..., квартира...»
Алексей встретил ее у подъезда, расплатился с таксистом и долго целовал в подъезде.
— Ты такая красивая! — шептал он, любуясь ее лицом.
— Обманываешь! Мне надо сделать операцию — исправить глаз.
— Зачем? Он тебя беспокоит?
— Некрасиво...
— Глупая, раскосость — твой козырь.
Она вошла в квартиру и словно утонула в абсолютно новом для себя ощущении — она дома! Навстречу вышел отец Алексея, по выправке бывший военный:
— Здравствуй, дочка! Раздевайся, сейчас мы с Лешей тебя покормим. Чай будешь или кофе?
Соне, как в детстве, захотелось заплакать, чтобы смыть всю свою прошлую — чужую — жизнь.