Жена декабристов

Эта женщина стала прототипом трех знаковых героинь русской литературной классики - Татьяны Лариной, Сони Мармеладовой и Наташи Ростовой. Вроде бы такие разные женщины… Чем же Наталья Дмитриевна Апухтина на них походила?

 

Кстати, недавно отметили 215 лет со дня ее рождения. И помимо того, что Наталья Дмитриевна вдохновила наших самых великих писателей, она была еще и женой сразу двух декабристов - Михаила Фонвизина и Ивана Пущина.

 

ЛИТЕРАТУРА И ЖИЗНЬ
Справедливости ради надо признать, что Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой для создания образов своих знаменитых героинь использовали только черты личности Натальи Дмитриевны - так они были впечатлены ее силой и самобытностью. Перипетий ее биографии писатели не коснулись, хотя знали о них и считали заслуживающими не только литературного воплощения, но и всемерного уважения. Достоевскому и Толстому нужен был определенный тип женщины, который "работал" бы на сюжет их творений.
У Пушкина задача была другого рода: он рассказал реальную историю, о которой в свое время судачила вся Москва. И лишь немного изменил характеры и биографии настоящих ее участников, подчинив опять же правду жизни своим литературным идеям.
Так уж случилось, что Пушкин оборвал "Евгения Онегина" на середине жизненного пути своих героев, и читатели могут только предполагать, что с ними случилось потом. Но если поинтересоваться судьбой Натальи Апухтиной, то и гадать не придется - она жила и действовала ровно так, как и должна была пушкинская героиня.
Гений - всегда провидец.

 

ЛЖЕОТРОК НАЗАРИЙ
То, что Наташе Апухтиной, единственной дочери предводителя костромского дворянства, уготована необычная судьба, можно было предположить по первому ее самостоятельному поступку. Но тогда родителям было не до раздумий о высоких материях: они боялись потерять Наташу и бросились спасать без лишних размышлений.
А случилось вот что. Наивная провинциальная барышня неполных семнадцати лет от роду, наперекор своему желанию принять монашеский постриг и повинуясь родительской воле, согласилась стать женой заезжего столичного франта. Однако накануне свадьбы жених бесследно исчез, и «опозоренная» Наташа решилась на побег. Оделась в мужскую одежду и отправилась пешком в соседний мужской монастырь. Женского в шаговой доступности не было, и она, помолясь, решилась, по сути, на святотатство - в надежде со временем вымолить Божье прощение. Ее отец постучал в ворота монастыря в тот самый момент, когда лжеотрок Назарий просил настоятеля о приюте.
Отец был в гневе, обвинял Наташу в предательстве. Из-за какого-то мерзавца, сбежавшего из-под венца только потому, что невеста оказалась недостаточно богатой, она едва не свела родителей в могилу. Финансовые дела Апухтиных действительно были не так хороши, как до войны с Наполеоном. Французская армия порядком потрепала костромское имение Апухтиных. Девушка плакала, просила прощения и все равно мечтала о монастыре.

 

ДРУГОМУ ОТДАНА
Родители вынашивали другой план. Вот-вот должен был приехать двоюродный племянник госпожи Апухтиной – генерал Михаил Фонвизин, давно влюбленный в дальнюю родственницу. Брак с ним решил бы все проблемы семьи, и отец не скрывал этого от Наташи. Михаил Фонвизин был богат, хорош собой, еще не стар - всего тридцати пяти лет, сделал блестящую военную карьеру. И Наташа вполне могла бы его полюбить, если б не корысть родителей. Влюбленный генерал оплатил большую часть апухтинских долгов и увез молодую жену в свое имение Марьино, что неподалеку от подмосковных Бронниц.
Так она стала одной из первых красавиц Москвы, и как-то на балу встретила того самого вертопраха, что когда-то от нее сбежал. Дальше все, как у Пушкина: он начал за ней волочиться, но она был непреклонна - "я другому отдана и буду век ему верна". Вот об этой истории в пушкинские времена и судачила Москва.
Наташа ждала второго ребенка, когда Михаила Александровича арестовали за участие в событиях на Сенатской площади, а потом сослали в Читу. Едва придя в себя после родов, она, не раздумывая, отправилась вслед за мужем, оставив сыновей на попечение родителей. Больше увидеть старших детей ей не довелось. На девятнадцатом году ссылки Фонвизины узнали, что после серьезной болезни умер их старший сын Дмитрий. Страшную весть принес Достоевский, оказавшийся в сибирской ссылке по делу петрашевцев. Он знал Дмитрия по петербургскому университету. Достоевский и Наталья Дмитриевна подружились, много лет переписывались, поддерживали друг друга.
Через год скончался и младший сын - Михаил, оставленный матерью в младенчестве. За время ссылки Фонвизины похоронили и других сыновей, родившихся уже в Сибири. Родных детей им заменили приемные: в доме Фонвизиных нашли приют многие осиротевшие дети ссыльных декабристов.
Только через 26 лет было получено Высочайшее дозволение бывшему генералу Фонвизину покинуть Сибирь и поселиться в Марьино. Радость от возвращения домой была недолгой. Боевые раны, годы каторги, сибирский климат подорвали здоровье Михаила Александровича. Через год после возвращения Наталья Дмитриевна похоронила мужа возле главного храма Бронниц.

 

РЯДОМ С ЛЮБИМЫМИ
Два года она приводила в порядок семейные дела, и первым делом отписала крестьян государству, чтобы их нельзя было продавать, - выполнила волю покойного мужа. А потом тайком от властей уехала обратно в Сибирь. Все это время она вела переписку с одним из ссыльных - Иваном Пущиным ("Жанно" - как его звали близкие), лучшим другом Пушкина, ставшим прототипом Евгения Онегина. Любовь между Натальей и Жанно вспыхнула давно, когда декабристы, разбросанные по всей Сибири, тайком встречались. Но она была верна мужу, и об адюльтере не могло быть и речи. После смерти мужа она писала Пущину страстные и весьма откровенные письма: он стал для нее единственным мужчиной, которого она действительно любила. Нередко в письмах и своих дневниках Пущин называл Наталью Татьяной: "Неуловимая моя Таня…", "Таню я люблю…" А себя называть Евгением запрещал: "Я Иван. И ни в какие подражания не вхожу…"
После 30 лет ссылки Пущину позволили покинуть Сибирь, они тихо обвенчались на станции Бологое в имении своего друга Дмитрия Эристова и поселились в Марьино. Пущину исполнилось 53, Наталье Дмитриевне - 52 года. Она впервые почувствовала себя счастливой женщиной. И опять ненадолго. Через два года Иван Иванович скончался, Наталья Дмитриевна похоронила его рядом со своим первым мужем - у бронницкого собора Михаила Архангела.
Десять лет Наталья Дмитриевна тосковала и молилась за своих детей и мужей, но обрести покой рядом с ними ей не довелось. Она похоронена на территории Покровского монастыря, вместе с родителями. Но в каком-то смысле ее желание не разлучаться со своими мужьями исполнилось: на главной площади Бронниц, буквально в нескольких шагах от собора, недавно была открыта Аллея Славы с бюстами выдающихся горожан. Бронзовый портрет Натальи Дмитриевны среди них, совсем рядом с могилами ее мужей.

 

ПРЯМАЯ РЕЧЬ:
"… Эта таинственность нашего чудного сближения просто меня чарует, так что мне кажется, будто бы ты всегда со мной - и я тебя слышу, вижу, ощущаю, и тут же ты для меня неуловима…"
(Из письма Ивана Пущина к Наталье Фонвизиной).