Старая пословица гласит: "Отмыть можно тело, но не душу!" Как же это верно…
МЕРТВЫЙ ДОМ
- Ну вот… Пришли. Здесь и есть могильник, - пожилой Степан Захарович, прихрамывая, садится на старую с облупившейся краской скамейку около заброшенного дома и затягивается папироской. А меня охватывает чувство тревоги, и безудержная фантазия рисует трагедию, которая случилась 13 лет тому назад… Именно здесь на окраине села Большое, что в Омской области, 13 лет пролежали кости жертвы в земле под зарослями сорняков.
- А как вышло, что на огороде труп нашли? - спрашиваю у Захарыча. Но он хмурится:
- Тебе с подробностями или как? Уж больно ваш брат, журналист, любопытный народ… Эх! Жил-был человек - и нету!
- Вы знали покойного? - не могу удержаться от вопроса. Захарыч смотрит на меня удивленно:
- А то как же?! Можно сказать, Борька Гребников - дружбан мой был. Пилила его жена, пилила. Так только однажды и пожаловался, мол, устал я. Сбегу от нее на Севера. Там тоже работники нужны, а я механик - с руками оторвут. И сбежал… Эх, - снова тяжело вздыхает старик. - Мы ж тогда думали, он на Севере сгинул. Да и Клавдия говорила, что не пишет благоверный. А мы верили. Да теперича вот… Мертвый это дом: кто сгинул, а кто в тюряге дни доживает…
И Захарыч снова затянулся папироской.
Я УБИЛА!
В то давнее утро Иван встал пораньше. Жена еще спала, мирно посапывая в подушку. Улыбнулся: сколько уж они лет-то вместе? Точно больше десяти. А ведь не наскучила ему Клавдия. Все такая же справная, розовощекая, не беда, что уже к пятидесяти подкатило. Вспомнил, как когда-то утешал соседку, когда ее муж Борис уехал на Север да не вернулся. А однажды понял, что влюбился… Пришел и сходу обнял, прижал к себе такую горячую, трепетную. Клава не сопротивлялась: соскучилась по крепким объятиям без мужа-то. Так и стали жить вместе.
На пороге Иван потянулся и оглядел родные угодья. Надо бы изгородь подправить, а главное вскопать огород. И принялся за дело. Земля за весну разбухла, и лопата легко впивалась в жирные комья. Работал без напряга, в охотку. Оглянулся на перевернутый чернозем, когда заметил проплешину у забора. Ударил в землю лопатой, а она уперлась во что-то твердое. Еще раз копнул, вывернул клок земли и отпрянул: пустыми глазницами на него смотрел… человеческий череп! Иван стал судорожно копать, а в земле кости! Еще! Не помня себя от ужаса, рванул в хату, растолкал Клавдию:
- Слышь, - зашептал он, бледный как мел, - там, в огороде скелет человеческий!…
Клавдия вмиг проснулась и зыркнула на Ивана недовольным взглядом:
- Не вздумай по селу трепать! Ну было, так что теперь? Тринадцать лет прошло.
- Чего?! - не понял Иван. - Ты чего сказать-то хочешь?!
Клавдия тяжко вздохнула:
- Слово дай, что не сболтнешь никому? Ну? Останки это Борькины, понял? Ну, мужа моего! Убила я его тогда… А всем сказала, что он на Север подался. За измену убила и чтоб…
Иван в ужасе смотрел на Клавдию. Уж не шутит ли? Да, страшная какая-то шутка получается.
- А чего мне делать-то было? - продолжала Клавдия. - В милицию сдаваться, чтоб посадили? Вот и закопала в огороде. А Борька… Он свое заслужил!
СОН
В тот страшный день вся жизнь Ивана Колесова перевернулась. На жену смотреть не мог. Отговорившись, даже перелег в горнице на диван. Не шло из головы то страшное, что она ему открыла. Нет-нет, да ловил на себе ее тяжелый взгляд. И от этих чужих глаз становилось не по себе.
- Ты чего?! - норовила спросить жена, а он отмалчивался и курил, курил… В одну из ночей и привиделся ему жуткий сон. Будто идет он по огороду, а земля под ногами вдруг взяла и разверзлась. Еле удержался на краю, заглянул в пропасть, а там скелет Бориса руками машет и стонет… Хотел было во сне отодвинуться от края, как подошла Клавдия и стала расти на глазах выше облаков, расхохоталась утробным смехом и столкнула его в пропасть.
Проснулся Иван сам не свой. Глянул на спящую жену, она тут же проснулась:
- Ты чего?! - стала буровить глазами. Иван с силами собрался и бухнул:
- Как же ты живешь, Клава? Совесть, поди, душит? Покаяться тебе надо!
Но жена рассмеялась:
- В церкви? Или на милицию намекаешь? Так в церкви я уж свое отмолила, а милиция…
Она придвинулась всем телом к мужу и скороговоркой зашипела ему в лицо:
- Забудь, понял? Или сдать меня решил? Намекнешь кому или, не дай бог, к ментам сунешься - там же, где Бориска, окажешься, понял?
ТАЙНА
Село Большое протянулось вдоль длинной узкой речушки Грановки. Когда-то был здесь колхоз, потом фермерское хозяйство, а сейчас в селе только МТС осталась, на которой старожилы и работают. Молодежь-то давно в Омск укатила счастья искать.
Вместе с моим провожатым Степаном Захаровичем извилистой тропкой спускаемся к реке и останавливаемся у огромного валуна.
- Вот тут мы с Иваном Колесовым и распили поллитровку в последний раз. Он вообще-то не силен был, вот и тогда развезло его быстро. Ну и высказал мне все, что наболело, - вспоминает старик. Потом долго смотрит на водяную рябь:
- Вишь, ты как жисть хитро устроена. Жил человек с женщиной любимой и не знал, что она душегубица.
- А дальше-то что было, дальше? - тороплю Захарыча, но он недовольно сует в рот папиросу:
- Дальше-то? Не поверишь! И Ванька пропал. Ага.
Забеспокоились сельчане, когда Колесов и на третий день не вышел на работу. Соседка забежала к Клавдии:
- Никак, запил? Так вроде не особо пьет-то?
Клавдия и бровью не повела:
- К тетке он подался в Омск, приболела она, помочь надо.
- А чего начальника не предупредил? - не унималась соседка. Но Клавдия строго посмотрела на нее:
- Чего меня пытаешь? У него спроси.
И захлопнула дверь.
СПАСТИСЬ...
В последнее время Иван стал все чаще приходить домой пьяным. Клавдия злилась:
- Опять с Захарычем распивали? Ты ж не пил раньше. Что случилось?
- А то ты не знаешь? - нахмурился муж. - Живу с убийцей! С черной душой, которую не отмыть, это как?! Тут не то, что запьешь…
- Ах вот ты о чем? Выходит, посадить меня хочешь? - завелась Клавдия. - Ну, давай! Иди к ментам! А я им скажу, что это ты мне Борьку помогал убивать, мол, ревновал очень. Что тогда?
Иван побледнел:
- Не посмеешь! И вот еще что: сама пойдешь в милицию и все расскажешь. Да, посадят, так хоть грех отмолишь. Я ждать тебя буду. А не пойдешь, я сам…
Клавдия оборвала его на полуслове:
- Ну ты и гад… Змея! Решился-таки сдать? - и тут же, опомнившись, решила не провоцировать мужа. - Ладно, дай время немного, сама пойду… Покаюсь. Думаешь, мне легко?
В эту ночь Иван любил жену так, как, может, никогда не любил. Всю страсть, весь мужской пыл отдал, хотел, чтоб запомнила. Утомленные ласками, оба заснули. А ночью Клавдия рубанула мужа заранее спрятанным под кроватью топором по голове. Деловито замыла кровь. Потом откопала кости первого мужа и вместе с трупом Ивана вывезла на телеге в лес.
- А как узнали, что это Клавдия совершила два убийства? - задаю вопрос участковому Николаю Горелову.
- Так случай помог, - хмурится он. - Охотник в лесу на труп Ивана наткнулся. Вернее, собака учуяла. А рядом еще чьи-то кости… Скоро в милицию пришел Степан Захарович. Ну и рассказал со слов Ивана про Бориса и Клавдию.
Взяли Клавдию на рассвете.
- В убийстве Ивана она сразу призналась, а со смертью Бориса начала юлить, - вспоминает Горелов. - Только мы ее быстро на чистую воду вывели. Суд был. Получила 17 лет "строгача". Сидит в Мордовии. А в селе ее с тех пор только "черной вдовой" и кличут.
Напишите коментарий к материалу
Ваш email адрес не будет опубликован.*