Криминальная драма: БРОСОК КОБРЫ

Ужалить любимого, да побольнее... Что движет человеком? Ревность? Месть? После трагедии в Подмосковье на эти вопросы пытались ответить и те, кто судил преступника, и даже он сам.

В УВД на железнодорожном транспорте раздался звонок:
— На станции Черная в электричке удавилась женщина…
Прибывший наряд обнаружил: ее шея была зажата пневматическими дверями. Решили — несчастный случай, но экспертиза показала: произошло убийство. Начались поиски преступника, а он вдруг сам явился в отделение:
— Иван Семин... Это я убил.
На допросах Иван не юлил и себя не оправдывал. От волнения то и дело потирал щеки, поросшие жесткой щетиной:
— Мы соседями были с Ириной. Она влюбилась, а я… Короче, просто спал с ней.
Как-то на день рождения Ирина пригласила знакомую. В маленькую молчаливую Люсю Иван и влюбился. Через месяц, ни на что не надеясь, пошел в библиотеку, где она работала, и встретил полные нежности глаза. А уж как был счастлив, когда услышал тихое «люблю». Все честно рассказал Ирине, а она устроила истерику и пригрозила:
— Жить спокойно не дам. Так и знай!

ЗМЕЯ ПОДКОЛОДНАЯ
После свадьбы Иван был абсолютно счастлив. Махонькая, как мотылек, Люся летала на крыльях любви. А уж какой страстной оказалась в постели... Порой Ивану становилось страшно: за что так балует судьба? Однажды к ним в дом заглянула Ирина. Люся приняла соседку ласково, а та не удержалась:
— Говорят, бесплодная ты? Так, может, помочь? От твоего-то в свое время я два аборта сделала!
Люся вспыхнула, в глазах появились тревожные огоньки, а когда намекнула мужу, Иван взорвался:
— Ну врет же, змея! Клин решила меж нами вбить. Чтоб ноги ее у нас не было!
Но Ирина не успокоилась. Словно паук, втихаря плела свои сети, досаждая Люсе ненужными просьбами и подозрениями. А однажды заявилась к Ивану и, лизнув грудью, задышала в лицо:
— Утехи наши помнишь? Так могу повторить, а заодно и деток тебе нарожаю. Не то что твоя...
— Выходит, ты слушок пустила, что бесплодная Люся? — едва сдерживался он. 
А Ирина расхохоталась:
— Ну пошутила я, Ванечка! Пошутила…

ГОРЕ
В 30 лет у Люси обнаружили злокачественную опухоль. Любимая таяла на глазах, и видеть это было невыносимо. Вот когда Иван вспомнил свои страхи. Не зря все. Вот оно как обернулось. Он водил жену по лучшим докторам, но те разводили руками:
— Неоперабельный рак…
По ночам Люся плакала, прощалась с ним, и он боялся оставлять ее одну. А тут Ирина:
— Давай помогу по-соседски.
Поверил. Разве мог знать: чем слабее цепляется за жизнь Люся, тем сильнее уверенность Ирины, что Иван будет ее. Как-то больная пожаловалась:
— Не хочу, чтоб Ваня видел меня страшную…
Ирина притворно вздохнула:
— Да уж… Со мной бы такое приключилось, не стала б и дня тянуть…
А через неделю (Иван был на работе), войдя в дом, остолбенела: хрупкое Люсино тельце качалось в петле под потолком. В кармане лежала записка: «Ванечка, прости. Нет больше сил... Люблю тебя… Люся». Записку Ирина припрятала и тут же позвонила Ивану.

ТРАВЛЯ
Похороны прошли тихо. Ирина устроила поминки, но Ивану, сломленному горем, было все равно. Приходит по вечерам? Готовит? Ее дело.
— Не спал я с ней! Люся перед глазами стояла, — в горле Ивана клокочут слезы. Поняв, что ни лаской, ни истериками любви не добиться, Ирина решила сделать так, чтобы Иван возненавидел покойницу.
— Страдаешь? А сам изменял Люсе! Она говорила...
Иван побледнел:
— Ты чего несешь? 
Но Ирина спокойно смотрела ему в глаза:
— Скажи спасибо, что предсмертную записку ментам не отдала. А то сидел бы за доведение до самоубийства. Она ж написала, что из-за твоих измен повесилась, понял?
Иван смотрел на Ирину, а кровь все отливала от лица. Нечем стало дышать. Расстегнул ворот, но слева резанула дикая боль, и Иван потерял сознание. «Скорая» определила: инфаркт.

«У ТЕБЯ БЫЛ РЕБЕНОК...»
Не о себе думал Иван серыми больничными днями. Вспоминал Люсю, ее улыбку. Неужто могла вот так измазать грязью их любовь? Не лжет же Ирина? Про такое немыслимо лгать!
Выписался он в начале августа. Дома Ирина приготовила обед, убралась. Иван хмуро наблюдал, словно боясь услышать что-то, что окончательно разрушит его и без того хрупкий внутренний мир. А Ирина сновала по дому как растревоженная змея, ласкалась, собираясь с силами для последнего решительного броска:
— Главного ведь я тебе не сказала, — резко начала она. — Ребенок у тебя был. Сын. Умер... Люся его 6-месячным родила, когда ты на учебе был. Сама ей помогала, чтоб все было шито-крыто. И хоронить тоже.
Иван смотрел потухшими глазами и вдруг встрепенулся:
— Сын... А могилка где?
Ирина замешкалась:
— Так… Ну да, через пару станций от Черной.
— Вези! Сейчас! — приказал Иван. Она пыталась отговорить, но он лишь упрямо скрипел зубами.
Кладбище встретило жуткой тишиной. Походив без толку по дорожкам, Ирина притворно расплакалась:
— Не нашла… Впопыхах же все делали. Вот приедем в следующий раз и…

«БУДЬ ПРОКЛЯТА, ГАДИНА!»
Но он ее не слушал. В пустой электричке тяжело опустился на сиденье. Достал бутылку, чтоб помянуть сына без имени. В голове зашумело, на глаза навернулись слезы. Вот сейчас бы рвануть дверь и... Иван колотился в нее, словно огромная раненая птица, но дверь не поддавалась. Перепуганная Ирина выскочила следом:
— С ума сошел? Проверить тебя хотела, вот и придумала...
Поезд плавно снижал ход, останавливаясь, когда до Ивана вдруг разом дошел жуткий смысл ее слов. Так, значит, не было ничего? А он же почти поверил! Глаза Ивана налились кровью. Секунду он медлил и вдруг, схватив Ирину за горло, стал выталкивать из вагона, чтоб не видеть, не слышать. Она сопротивлялась, вцепившись в него, и, когда двери стали закрываться, Иван вдруг с силой впихнул между ними ее голову так, что створки сошлись у нее на шее. Еще можно было с силой их растащить. Можно было, наконец, дернуть стоп-кран, но Иван не двинулся с места.
...Суд квалифицировал преступление по статье 105 УК РФ «Убийство». Иван Семин получил 8 лет. В последнем слове на суде он тихо сказал:
— Мало дали. Не нужна мне свобода без Люси…