Кто отравил богатую старушку мышьяком? Неожиданная развязка

Нет ничего смешнее уверенности в своей правоте. Провидение непременно над вами посмеется…

ДЕЛО №1780
В тот день патологоанатом Иван Семенович Рыльский, как обычно, пришел на работу в морг. Профессию свою он любил, а потому именно ему доставались самые «трудные» трупы. Вот и на этот раз, увидев на секционном столе тело сухонькой старушки, Рыльский включил передвижной светильник и прочитал историю болезни: «Собинцева Эмма Валериановна, 77 лет. Учительница истории. В больницу поступила 4 апреля с желтухой неизвестного генеза. Увезли на «скорой» после того, как упала в обморок на уроке. Впала в кому и оказалась полностью парализованной. Смерть наступила 7 апреля в 13.35».
— Любопытно… — склонился над трупом Рыльский. — Сейчас разберемся. Кожные покровы желтоваты, — мурлыкал он себе под нос. — Вряд ли учительница выпивала, чтобы быть циррозу. Тогда что? Застрял камешек в желчном протоке? Вот тебе и механическая желтуха.
Рыльский был почти уверен, что диагноз подтвердится. Единственное, что не совпадало, так это парализация. С чего? Ведь инсульт-то не установлен. Вскрыв труп, он с удивлением обнаружил, что нет ни цирроза, ни камешка в печеночном протоке, ни инфаркта или инсульта. Настораживало разве что полнокровие органов. Так бывает при отравлении тяжелыми металлами. Но тогда это криминальный труп?! Сняв перчатки, Рыльский набрал телефон судебного морга. Знал: они заберут труп к себе на вскрытие. Но на этот раз судмедэксперт приехал сам, вскрытие продолжали уже вдвоем.
Рыльский протянул судмедэксперту анализы на тяжелые металлы, которые он отправил под грифом «цито». Красным карандашом были подчеркнуты несовместимые с жизнью цифры мышьяка в крови — 0,2 грамма!
— Не сама же бабуля ела мышьяк ложками? Правда, причем тут парализация?
Судмедэксперт лишь крякнул:
— А при том, коллега, что отравление мышьяком, скажу по опыту, «большая обезьяна». Сымитирует все что угодно — от желудочных колик до паралича. Все зависит от дозы яда. И времени. Яду впитаться надо.
Вскоре тело перевезли в судебный морг, и по установленному отравлению со смертельным исходом было открыто уголовное дело №178О.

КВАРТИРА-МУЗЕЙ
Теперь к делу приступил следователь Игорь Барыкин. Он наведался на квартиру Собинцевой и обомлел. Не квартира — музей! На стенах обои начала XIX века, в роскошных рамах подлинники мировых шедевров, старинные статуэтки, кузнецовский фарфор, серебряные подсвечники. Обратил следователь внимание и на свежие потеки на стенах, и на влажные тяжелые фиолетовые ламбрекены, в складках которых и рядом на стене образовалась плесень. «Да-а-а! Словно потоп был. Впрочем, все равно наследничкам было из-за чего травить старушку», — думал про себя Барыкин.
Он с радостью вышел из душной квартиры на улицу. Свербило в носу и хотелось чихать. Наверное, от пыли.
По плану Барыкина, теперь в квартире предстояло провести обыск. Впрочем, никаких баночек с мышьяком не нашли. Зато на вещах было немало «пальчиков» Варвары и Игоря — племянников и единственных наследников усопшей.
Игорь божился:
— Я тетю любил! Всегда по первому зову, если починить чего или к врачу отвезти. Ее тут месяца два назад соседи залили, аж плавало все в квартире. Так я там неделю безвылазно провел. Я ж художник, когда-то реставрацией подрабатывал. Вот и спасал ее антиквариат. Заболел потом, в больнице лежал. Между прочим, тоже с отравлением мышьяком!
— Что?! — следователь аж подскочил. — Чего молчал-то? Выписка есть?
Игорь протянул бумагу со штампом. В диагнозе значилось: отравление тяжелыми металлами (мышьяк в микродозе).
— Кто мог на вас покушаться?
Но Игорь лишь пожал плечами:
— Вроде ни у меня, ни у тети не было недоброжелателей…
Барыкин сосредоточенно думал: получается, травили не только старушку, но и племянника? Чтоб после ее смерти добро к нему не уплыло? Тогда непонятно: почему не пытались убить племянницу? А что если…. Чем дальше продвигалось следствие, тем больше концов сходилось на племяннице Варваре! Сначала отравила тетку, а потом принялась за брата?

ЗАЦЕПКА
— Вы не подумайте… Эмма Валериановна ничего не покупала. Все это ей досталось от деда — царского офицера, — лопотала Варвара, глядя на следователя честными ярко-голубыми глазами. — И вообще, она же историк, даже диссертацию защитила. Своих детей не было, и она работала в школе.
— А вы, милочка? Где работаете?
— Я? На складе… фармацевтическом.
В голове следователя, словно пазлы, сложились все обстоятельства трагедии. Теперь осталось найти вещественные доказательства, а дальше убийца сама «расколется» под грузом улик.
При обыске у Варвары действительно обнаружили крошечную баночку с серовато-серебристым порошком. Мышьяк!
— И что вы на это скажете? — следователь смотрел на Варвару в упор. Девушка опустила глаза, на которых проступили слезы, и вдруг спросила:
— Меня теперь посадят в тюрьму?
— Это будет зависеть от вас, — начал Барыкин. — Если признаетесь честно, что…
Он не успел договорить, как Варвара закивала головой:
— Да-да! Это я! Я не хотела! Не должна была этого делать, это служебное преступление. Я знаю… Я бы ни за что не унесла яд с работы, но его не купить, а на даче крысы…

Барыкин ничего не понимал:
— Причем тут ваша дача? Это вы отравили тетю и брата?
Глаза Варвары сделались величиной с блюдце:
— Я?! Я никого не травила!
Барыкин, в голове которого уже все сложилось, не выдержал:
— Хватит! Или вы сознаетесь или… Короче, вы под подпиской о невыезде.

РАЗГАДКА
Прошло три дня, и Барыкин вызвал Варвару на допрос. Но девушка не пришла. Дома ее тоже не оказалось. Барыкин был уже готов объявить план по задержанию, когда ему сообщили, что Варвара находится в больнице с отравлением… мышьяком!
Такого поворота следователь никак не ожидал. Рванул в больницу.
Варя плакала:
— Простите меня. Я знала, что в квартиру нельзя. Там опечатано, но я там три дня искала свой крестик, который давно потеряла у тети. Это мой талисман. Думала, спасет, чтоб не посадили..
Барыкин прервал:
— А почему в больнице очутилась?
— Меня на «скорой» прямо из тетиной квартиры увезли… Щипало глаза, потом рвота, судороги.
Барыкин вспомнил, как чихал, когда вышел из злополучной квартиры. Подумал, пыль, а это…
В тот же день он позвонил в институт токсикологии. При­ехали спецы для взятия проб в квартире Эммы Валериановны. Вот тогда-то и выяснилось: в воздухе в огромных количествах содержались летучие соединения мышьяка. Те самые фиолетовые полусырые после наводнения ламбрекены буквально «фонили» мышьяком и пикриновой кислотой, которыми была окрашена старинная ткань. Пока ткань была сухой, мышьяк оставался внутри и не причинял обитателям квартиры вреда, но после «наводнения» высокая влажность вместе с плесенью привели к образованию летучих мышьякорганических соединений, вызвав отравления различной степени тяжести. Для Эммы Валериановны, которая жила в квартире, все закончилось смертью. Для Игоря и Вари, к счастью, лишь микроотравлениями и испугом.