Ребенок орал всю ночь, а супруг запрещал к нему подходить

Муж оказался строгим отцом: «Мальчика баловать не надо, а то из него мужик настоящий не вырастет». Мне запрещал вмешиваться. Младенцем Васенька орал все ночи напролет, а супруг запрещал к нему подходить.

Не мокрый, накормлен — остальное блажь. Игрушку лишнюю не купит: «У меня не было — и у него не будет». Рос Вася затюканным мальчишечкой. Шаг влево, шаг вправо — порка. Вася плакал, кричал, что ненавидит отца и, когда вырастет, убьет его. Муж только смеялся: «Ты мне еще спасибо скажешь, сосунок!» Если бы не перегибал палку, сказал бы. Но я чувствовала — добром это не кончится. Предупреждала Ваню, но он разве послушает? Буркнет только: «Не лезь, дура!» Сыночка отдал в военное училище. Вася и рад был, лишь бы не дома жить под жестким контролем. Со мной переписывался, а отцу — ни строчки. Будто и не было его. Ваня злился, ездил разбираться. Однажды наш сын его избил: «Мама, прости, но я так долго этого ждал. Он сам нарвался!» Вот тебе и воспитал. Со мной как котенок ласковый, а с отцом родным — волк. Когда Ивана разбил инсульт, он улыбнулся. В больнице не появился. Потом на кладбище не пришел. Только венок прислал. Ленточку я с него сорвала: «Не люблю. Не помню. Не скорблю». Знаю, что потом Васеньке будет за это очень стыдно. Но и понимаю его. Уж простите.

В. Г., Рязань