ЛЮБИМАЯ ЖЕНЩИНА
Лиза уже надела шубу, когда поняла, что забыла в кабинете врача листок с назначениями. Подниматься на третий этаж не хотелось, желудок болел не переставая, но выбора не было — последний рабочий день, а потом Новый год, длинные каникулы. В вестибюле во всю стену висело объявление — следующий день приема пациентов 10 января. Пока она размышляла, закрылся гардероб. Лиза тяжело вздохнула, скинула на руку шубку и направилась к лестнице. Она увидела своего лечащего врача между вторым и третьим этажами.
— Что-то случилось, Елизавета Васильевна? — Федор Петрович ласково смотрел на Лизу, совсем не так, как несколько минут назад в кабинете.
— Да нет, не случилось, — Лизе было приятно, что он разговаривает с ней как со старой знакомой. Он вдруг вообще ей понравился — этот крепко сложенный мужчина самого лучшего возраста, между тридцатью пятью и сорока. Уже без очков, синие глаза искрились, словно предвкушая что-то интересное. — Я оставила у вас на столе назначения, а что вы говорили, совсем не помню.
— И правильно делаете, что не помните, — он взял ее за руку, без церемоний и дистанций, как положено врачу и пациенту. — Вы не торопитесь? Вот и славно. Тогда сделаем так: сейчас мы зайдем с вами в один кабинет, а потом вернемся в мой, и я отдам все, что вам наназначал.
Не дожидаясь Лизиного согласия, Федор Петрович потащил ее по коридору второго этажа. Коридор благоухал шампанским, мандаринами и острыми закусками. Веселый гвалт, доносившийся из-за одной из дверей, не оставлял сомнений — корпоратив в полном разгаре.
— Вот, знакомьтесь — моя любимая женщина, Елизавета. — Федор Петрович отступил на полшага за Лизину спину, позволяя коллегам увидеть его «любимую женщину» и насладиться впечатлением.
ВЗГЛЯД КОБРЫ
Лиза при этих словах даже поперхнулась, собралась возразить, но Федор Петрович чмокнул ее в щеку и, не давая опомниться, вполне серьезно спросил:
— Тебе шампанского и коньяка? – И сам же ответил: — Пожалуй, шампанское в нашем случае будет некстати, значит, коньяк.
Через секунду Лиза стояла уже с рюмкой в руке и слушала тост, который Федор Петрович произносил с самым что ни наесть банальным гусарским пафосом — за новое счастье и новую любовь в новом году.
— Пей-пей, не бойся, коньяк не повредит, — шепнул он Лизе и опять поцеловал в щеку.
— Соколов, а я уж думала, ты голубой. — Богато украшенная недорогим золотом блондинка, явно медсестра, по исходящему от нее блеску могла соперничать с елкой, стоящей в углу. — Все один да один, никаких женщин рядом, и вдруг!…
— А ты, Ниночка, еще много чего обо мне не знаешь, так что готовься — буду удивлять. — Федор Петрович обнял Лизу за плечи и повел в другую часть кабинета, который был вовсе и не кабинет, как он говорил, а небольшой зал, видимо, для совещаний и переговоров. — Лизонька, солнышко, еще коньячку? И маслинку? Отлично, умница ты моя.
Спиртное Лиза не пила с тех пор, как начались боли в желудке, то есть года два, не меньше. Раз попробовала, в самом начале, но пожалела — так ей стало плохо. А тут… Не понимая, что происходит, она маленькими глоточками отпивала коньяк и с удивлением отмечала, что боль ушла. Она перестала чувствовать свое тело, бояться его, тяготиться каждым своим резким движением. Лиза приняла игру Федора, и ей стало весело — тоже впервые за долгие месяцы. Она с удовольствием ела маслины, бутерброды с ветчиной, мандарины, вкус которых почти забыла. Болтала о какой-то чепухе с Федором, с его импозантным бородатым другом, специалистом по колоноскопии, что особенно ее веселило. И клятвенно заверяла его, что сразу после праздников придет к нему на прием. Победно посматривала на Ниночку, которая опрокидывала в себя рюмку за рюмкой, коброй наблюдая за Лизой. Танцевала то с Федором, нарочито демонстрировавшим свои на нее права, то с деликатным колоноскопистом. Претендовали на ее внимание и другие развеселые доктора, специализацию которых она не успевала уточнить. Да и не хотела, она видела в них мужчин, видела свое отражение в их глазах, а все что касалось медицины вдруг перестало ее интересовать. Лиза чувствовала себя абсолютно здоровой, красивой и желанной — такие упоительные ощущения, лучше которых нет ничего в этом мире. И домашние распри, бесконечные ссоры с мужем, стерва-начальница, выпившая из Лизы половину крови, — все это не имело в данный момент никакого к ней отношения.
СЕАНС ПСИХОТЕРАПИИ
— Ну что, пойдем в мой кабинет, я отдам тебе назначения, — загадочно промурлыкал Федор в Лизино ушко во время очередного танца.
Музыка стихла, разгоряченная компания устремилась к столу, а Лиза с Федором, взявшись за руки, незаметно выскользнули из зала. Они начали целоваться тут же, едва закрылась дверь, потом возле лестницы, несколько раз по пути на третий этаж и уже в самом кабинете. Она не сопротивлялась, когда Федор вынул ее из свитера, когда, встав на колени, зубами расстегнул молнию на джинсах. Она даже не поняла, когда он успел раздеться сам, как уложил ее на кожаный диван, стоявший возле журнального столика. Лизе казалось, что она напрочь потеряла способность контролировать ситуацию и свои желания и поступки. И виноват был не коньяк, которого она выпила совсем немного, чтобы запьянеть. Но, пожалуй, достаточно, чтобы напряжение, в котором она жила последние два года, превратившее ее в намертво сжатую пружину, ушло в неизвестном направлении, подарив Лизе блаженство. Все, что происходило с ней в этот вечер, было игрой, взрослой, острой, опасной, но все же игрой, не имеющей никакого отношения к реальной жизни.
Лиза сидела у него на коленях, прижавшись к его груди. Ей не хотелось одеваться, вставать, что-то делать. Ей не хотелось выходить из игры, хотя — она прекрасно понимала — игра закончилась.
— Что это было? — Лиза посмотрела на Федора, пытаясь прочесть в глазах честный ответ, который она не рассчитывала услышать. — Зачем?
— Просто так, — Федор и не думал лукавить. — Считай, сеанс психотерапии, который тебе был нужнее, чем все мои назначения.
— Откуда ты знаешь?
— Мы же, терапевты, теперь называемся ВОПами — врачами общей практики. То есть должны владеть и другими специальностями, в том числе психотерапией. В идеале, конечно… Но твой случай очевиден, вообще врачом не надо быть, чтобы понять, что тебе нужно.
— И что же мне нужно? — напряглась Лиза.
— Любви. И немножко сойти с ума, чтобы перестать противостоять жизни. — Федор пересадил Лизу на диван и принялся одеваться. — Это нужно не только тебе, но и мне, например. — Он тяжело вздохнул и протянул Лизе лифчик. — Столько проблем — родители, дети, жена, подруга… И что с этим делать, понятия не имею. Значит, надо на время выключать мозг. Вот и выключил… А назначения мои, — он положил на Лизину сумку листок со штампом, исписанный убористым почерком, — выброси в пропасть. Ты абсолютно здоровая женщина. И очень красивая. Это я тебе как мужик говорю.
РЕЦЕПТ ЛЮБИМОГО ПИРОГА
Дома было тихо, что Лизу не удивило — первый час ночи. Все как всегда: разбросанная по прихожей грязная обувь, игрушки на ковре в гостиной, грязная посуда на кухне. В любой другой раз Лиза взвилась бы от злости и проворочалась без сна до утра, глотая успокоительные таблетки. На этот раз она просто отметила беспорядок, но никакого раздражения не почувствовала. «Дети же… Завтра получат по полной программе», — сказала она себе и отправилась в ванную. Когда ложилась в постель, как ни старалась прошмыгнуть мышкой, разбудила мужа.
— Где пропадала? — потянулся он спросонок.
— На корпоратив осталась, на работе, — Лиза чмокнула его в щеку.
— Ты же не собиралась, чего вдруг пошла? — зевнул муж.
— Просто так, — повторила она версию Федора.
Ей было хорошо и спокойно, как может быть только дома. Перед тем как заснуть, Лиза вспомнила про стерву-начальницу и от всей души пожалела ее. «Бедная баба, без мужа, сын-подросток со всеми пирогами». Ночью Лизе приснился рецепт ее самого любимого пирога, который она потеряла. Во сне пирог удался, значит, Новый год они встретят с пирогом. Детям понравится. И мужу, наверняка.
Напишите коментарий к материалу
Ваш email адрес не будет опубликован.*