Музыка любви дается не всем. Кто-то ее
не слышит, кто-то обрывает, а кто-то, подхватив,
старается пронести через всю жизнь.
НАКАТИЛО
Мать взглянула на Алену и улыбнулась: до чего на нее похожа. Тонкий профиль, пушистые волосы. И работящая. Утром в НИИ, а вечерами — в приют помочь с ребятишками. Вера так же крутилась в молодости. Может, потому и с личным не сложилось? На секунду задумалась, глядя, как дочь ловко строчит на швейной машинке.
— Тебя вроде на вечеринку звали? — обняла за плечи.
— Не пойду! Дома побуду, мам, — улыбнулась Алена. — Может, Ваенгу послушаем?
Снова рвала душу мелодия, будоража воспоминания. И Вера, не сопротивляясь, плыла по волнам своей памяти. Знать бы, где теперь Леша? Столько лет прошло. Нахмурилась, вспомнив, как тогда по дури сделала аборт, а любимый не простил. Были потом в ее жизни мужчины, но ни с кем гнезда так и не свила. Вот и Аленкин отец лишь по краешку судьбы прошел.
— Мам, ты чего? — Алена, присев, обняла колени матери и неожиданно расплакалась:
— А мы с Максом расстались. Узнал, что я рожать не могу и...
Веру будто током шибануло:
— Испугался, значит?
ПРАВДУ НЕ ГОВОРИ
Бывает... Живут под одной крышей мать и дочь, словно так задумано природой. Пока дочка маленькая, ей без матери никак. А потом? От ростка новый росток должен проклюнуться, а от него новый. Это и есть жизнь. Алене стукнуло 26. Но ни мужа, ни детей. Вера винила себя за это. Много лет назад недосмотрела она за дочкой, вот малышка и вышла с санками на озеро. Лед подломился... Аленку спасли, но она сильно застудила почки, потом женские хвори приклеились. Операция. И вердикт врачей: бесплодна.
— Ты зачем сразу-то Максиму про это? — выдохнула мать. — Женился бы, а уж потом.
Но Алена нахмурилась:
— Жизнь с вранья начинать?
РЕШЕНИЕ
Кто не знает? Мать ради дитя на все пойдет. Под пули встанет! Потому что роднее существа, которое носила под сердцем, для нее нет. Вера видела: Алена все больше отдаляется от нее, мрачнеет, плачет. Лишь отправляясь в детский приют, оживает. Потому и не выдержала:
— Уж если так ребенка хочешь, из приюта и возьми!
Но Алена покачала головой:
— Я родного хочу. Понимаешь?!
В ту ночь Вера не спала. Все думала, чем помочь? Эх, начать бы жизнь сначала, встретить Алешу, родить... Стоп. Но ведь тогда не было б Аленки? Что-то в ходе собственных мыслей вдруг ее насторожило. Родить? Родить ребенка? Почему бы и нет? Только... для Алены. И эта мысль, поначалу показавшаяся сумасшедшей и дерзкой, постепенно стала для Веры обрастать смыслом. А что? Ей же еще сорок семь. Здоровая. Крепкая. Они уедут с дочкой и малышом из Ярославля. И никто не узнает их тайны. Да и генетически малыш обеим будет родным.
Алена остолбенела, когда мать поделилась своими мыслями. А потом расплакалась:
— Ты серьезно?
Бросилась к ней, обняла, осыпая поцелуями лицо, волосы, руки. Алену переполняло такое счастье, словно она уже держала на руках долгожданное дитя.
— Мамочка, родная... Мамочка.
ДОМОЙ
В село Яровое, где Вера провела молодость и где много лет назад рассталась с Алексеем, она поехала в свой отпуск. Увидела родные просторы и укатилось куда-то сердце от восторга. Вон и река Синюшка, где они с Алешей так любили загорать летом, дальше дорога прямиком до совхоза. Сохранился ли? Все вроде, как раньше, разве что в ее доме давно живут чужие люди. У поворота Веру нагнала запыхавшаяся старуха:
— Неужель Верка?! А я гадаю: ты или не ты? — Старуха вопросительно глянула Вере в глаза. — Меня-то помнишь? Кто тебя травкой спасал, когда ты от Алексея Прохорова забеременела?
При имени Алексея Вера вздрогнула.
— Как он? Женат, бабка Агафья?
Старуха хитро прищурилась:
— Помнится старая любовь-то? Техником он в совхозе работает. Как уехала ты, он долго не женился. Потом охомутала его одна залетка, да не сложилось у них. Так и живет бобылем. Я те другое ска...
Но Вера ее уже не слышала. Прошлое напомнило о себе с такой силой, что она со всех ног бросилась бежать к знакомому дому. У крыльца перевела дыхание. Показалось, крикнула: «Я вернулась!» А на деле лишь прошептала неслышно.
ВМЕСТЕ
Алексей смотрел на Веру, словно на привидение. Потом подошел, осторожно заглянул в распахнутые ждущие глаза и будто бы порвалось время. Она чувствовала, как горит его щека, губы, а он, забыв обо всем, отбросив разом все обиды, хотел понять одно: не сон ли это?
— Ты ждал? Думал обо мне? — лепетала она, не в силах отвести от него взгляда, не видя ни седины, ни глубоких морщин у губ. Это был он! Прежний! Ее Алеша!
Чай они не допили. Вера лежала в объятиях любимого счастливая, расслабленная, забыв обо всем на свете, даже об Алене. Но отпуск пролетел быстро. Когда прощались, пообещала: «Буду писать тебе каждый день. Жди!» Она и правда мечтала, что они будут вместе. И, поняв, что забеременела, стала заранее приучать себя к мысли, что это ребенок Алены. Не думала, что скажет Алексею, как все объяснит. Знала: он поймет, и они все будут вместе.
ПРОСТИ, МАМОЧКА!
— Вы Комарова Елена Петровна?
В голосе немолодого врача ярославской горбольницы слышались горькие нотки.
— Что случилось? — напряглась Алена. — Я утром маму рожать привезла.
— Видите ли... — врач говорил, медленно подбирая слова. — Роды начались три часа назад. Ваша мама немолода. Внезапное кровотечение. Мы сделали все, что могли... Родилась девочка. Здоровенькая, а вот Вера Васильевна...
Страшный смысл его слов вдруг жутким холодом сковал сердце Алены:
— Что?! Мама умерла?!
Врач не ответил, медленно стянув с головы белую шапочку.
На похороны Веры Комаровой пришли все, кто ее знал. Приехал из Ярового и Алексей, по-мужски взвалив на себя все печальные хлопоты. Когда возвращались с кладбища, Алена снова вернулась к могиле. Долго сидела у холмика, гладила портрет матери, шепча бескровными губами: «Прости, мамочка, прости!» Ее увел Алексей, и она, доверчиво прижавшись к нему, почти повисла на его сильной руке. Они ни о чем не говорили, целыми днями занятые заботами о малышке. Лишь иногда Алексей ловил на себе словно удивленный взгляд Алены. Она краснела, отводила глаза. И тогда он тоже искоса изучал ее, каждый раз поражаясь: вылитая Вера!
ОСТАНЬСЯ!
Пролетел месяц. И Алексей засобирался домой.
— Уезжаете? — тихо спросила Алена.
Он пристально посмотрел на нее:
— Говори мне «ты». Понимаю: 25 лет разницы. Но это ничего. Главное не бойся: я приезжать буду и деньгами помогать. Не чужие.
Вера, потупившись, смотрела, как он по-военному складывает небольшой чемоданчик, и вдруг бросилась к нему, рванула чемодан из рук:
— Не уезжай!
Она не знала, что с ней, но, представив, что вот сейчас она потеряет его, как потеряла мать, расплакалась.
Он утешал, крепко прижав ее к себе:
— Девчушке-то имя придумала? Может, Верой назовем?
Алена вскинула на него вдруг загоревшиеся надеждой глаза:
— Я тоже хотела, как маму. И еще... Мама бы хотела, чтоб вы остались.
— А ты? — Алексей пристально смотрел на Алену.
И, глядя ему в глаза, она, приподнявшись на цыпочки, молча поцеловала его в губы.
не слышит, кто-то обрывает, а кто-то, подхватив,
старается пронести через всю жизнь.
НАКАТИЛО
Мать взглянула на Алену и улыбнулась: до чего на нее похожа. Тонкий профиль, пушистые волосы. И работящая. Утром в НИИ, а вечерами — в приют помочь с ребятишками. Вера так же крутилась в молодости. Может, потому и с личным не сложилось? На секунду задумалась, глядя, как дочь ловко строчит на швейной машинке.
— Тебя вроде на вечеринку звали? — обняла за плечи.
— Не пойду! Дома побуду, мам, — улыбнулась Алена. — Может, Ваенгу послушаем?
Снова рвала душу мелодия, будоража воспоминания. И Вера, не сопротивляясь, плыла по волнам своей памяти. Знать бы, где теперь Леша? Столько лет прошло. Нахмурилась, вспомнив, как тогда по дури сделала аборт, а любимый не простил. Были потом в ее жизни мужчины, но ни с кем гнезда так и не свила. Вот и Аленкин отец лишь по краешку судьбы прошел.
— Мам, ты чего? — Алена, присев, обняла колени матери и неожиданно расплакалась:
— А мы с Максом расстались. Узнал, что я рожать не могу и...
Веру будто током шибануло:
— Испугался, значит?
ПРАВДУ НЕ ГОВОРИ
Бывает... Живут под одной крышей мать и дочь, словно так задумано природой. Пока дочка маленькая, ей без матери никак. А потом? От ростка новый росток должен проклюнуться, а от него новый. Это и есть жизнь. Алене стукнуло 26. Но ни мужа, ни детей. Вера винила себя за это. Много лет назад недосмотрела она за дочкой, вот малышка и вышла с санками на озеро. Лед подломился... Аленку спасли, но она сильно застудила почки, потом женские хвори приклеились. Операция. И вердикт врачей: бесплодна.
— Ты зачем сразу-то Максиму про это? — выдохнула мать. — Женился бы, а уж потом.
Но Алена нахмурилась:
— Жизнь с вранья начинать?
РЕШЕНИЕ
Кто не знает? Мать ради дитя на все пойдет. Под пули встанет! Потому что роднее существа, которое носила под сердцем, для нее нет. Вера видела: Алена все больше отдаляется от нее, мрачнеет, плачет. Лишь отправляясь в детский приют, оживает. Потому и не выдержала:
— Уж если так ребенка хочешь, из приюта и возьми!
Но Алена покачала головой:
— Я родного хочу. Понимаешь?!
В ту ночь Вера не спала. Все думала, чем помочь? Эх, начать бы жизнь сначала, встретить Алешу, родить... Стоп. Но ведь тогда не было б Аленки? Что-то в ходе собственных мыслей вдруг ее насторожило. Родить? Родить ребенка? Почему бы и нет? Только... для Алены. И эта мысль, поначалу показавшаяся сумасшедшей и дерзкой, постепенно стала для Веры обрастать смыслом. А что? Ей же еще сорок семь. Здоровая. Крепкая. Они уедут с дочкой и малышом из Ярославля. И никто не узнает их тайны. Да и генетически малыш обеим будет родным.
Алена остолбенела, когда мать поделилась своими мыслями. А потом расплакалась:
— Ты серьезно?
Бросилась к ней, обняла, осыпая поцелуями лицо, волосы, руки. Алену переполняло такое счастье, словно она уже держала на руках долгожданное дитя.
— Мамочка, родная... Мамочка.
ДОМОЙ
В село Яровое, где Вера провела молодость и где много лет назад рассталась с Алексеем, она поехала в свой отпуск. Увидела родные просторы и укатилось куда-то сердце от восторга. Вон и река Синюшка, где они с Алешей так любили загорать летом, дальше дорога прямиком до совхоза. Сохранился ли? Все вроде, как раньше, разве что в ее доме давно живут чужие люди. У поворота Веру нагнала запыхавшаяся старуха:
— Неужель Верка?! А я гадаю: ты или не ты? — Старуха вопросительно глянула Вере в глаза. — Меня-то помнишь? Кто тебя травкой спасал, когда ты от Алексея Прохорова забеременела?
При имени Алексея Вера вздрогнула.
— Как он? Женат, бабка Агафья?
Старуха хитро прищурилась:
— Помнится старая любовь-то? Техником он в совхозе работает. Как уехала ты, он долго не женился. Потом охомутала его одна залетка, да не сложилось у них. Так и живет бобылем. Я те другое ска...
Но Вера ее уже не слышала. Прошлое напомнило о себе с такой силой, что она со всех ног бросилась бежать к знакомому дому. У крыльца перевела дыхание. Показалось, крикнула: «Я вернулась!» А на деле лишь прошептала неслышно.
ВМЕСТЕ
Алексей смотрел на Веру, словно на привидение. Потом подошел, осторожно заглянул в распахнутые ждущие глаза и будто бы порвалось время. Она чувствовала, как горит его щека, губы, а он, забыв обо всем, отбросив разом все обиды, хотел понять одно: не сон ли это?
— Ты ждал? Думал обо мне? — лепетала она, не в силах отвести от него взгляда, не видя ни седины, ни глубоких морщин у губ. Это был он! Прежний! Ее Алеша!
Чай они не допили. Вера лежала в объятиях любимого счастливая, расслабленная, забыв обо всем на свете, даже об Алене. Но отпуск пролетел быстро. Когда прощались, пообещала: «Буду писать тебе каждый день. Жди!» Она и правда мечтала, что они будут вместе. И, поняв, что забеременела, стала заранее приучать себя к мысли, что это ребенок Алены. Не думала, что скажет Алексею, как все объяснит. Знала: он поймет, и они все будут вместе.
ПРОСТИ, МАМОЧКА!
— Вы Комарова Елена Петровна?
В голосе немолодого врача ярославской горбольницы слышались горькие нотки.
— Что случилось? — напряглась Алена. — Я утром маму рожать привезла.
— Видите ли... — врач говорил, медленно подбирая слова. — Роды начались три часа назад. Ваша мама немолода. Внезапное кровотечение. Мы сделали все, что могли... Родилась девочка. Здоровенькая, а вот Вера Васильевна...
Страшный смысл его слов вдруг жутким холодом сковал сердце Алены:
— Что?! Мама умерла?!
Врач не ответил, медленно стянув с головы белую шапочку.
На похороны Веры Комаровой пришли все, кто ее знал. Приехал из Ярового и Алексей, по-мужски взвалив на себя все печальные хлопоты. Когда возвращались с кладбища, Алена снова вернулась к могиле. Долго сидела у холмика, гладила портрет матери, шепча бескровными губами: «Прости, мамочка, прости!» Ее увел Алексей, и она, доверчиво прижавшись к нему, почти повисла на его сильной руке. Они ни о чем не говорили, целыми днями занятые заботами о малышке. Лишь иногда Алексей ловил на себе словно удивленный взгляд Алены. Она краснела, отводила глаза. И тогда он тоже искоса изучал ее, каждый раз поражаясь: вылитая Вера!
ОСТАНЬСЯ!
Пролетел месяц. И Алексей засобирался домой.
— Уезжаете? — тихо спросила Алена.
Он пристально посмотрел на нее:
— Говори мне «ты». Понимаю: 25 лет разницы. Но это ничего. Главное не бойся: я приезжать буду и деньгами помогать. Не чужие.
Вера, потупившись, смотрела, как он по-военному складывает небольшой чемоданчик, и вдруг бросилась к нему, рванула чемодан из рук:
— Не уезжай!
Она не знала, что с ней, но, представив, что вот сейчас она потеряет его, как потеряла мать, расплакалась.
Он утешал, крепко прижав ее к себе:
— Девчушке-то имя придумала? Может, Верой назовем?
Алена вскинула на него вдруг загоревшиеся надеждой глаза:
— Я тоже хотела, как маму. И еще... Мама бы хотела, чтоб вы остались.
— А ты? — Алексей пристально смотрел на Алену.
И, глядя ему в глаза, она, приподнявшись на цыпочки, молча поцеловала его в губы.
Напишите коментарий к материалу
Ваш email адрес не будет опубликован.*